Я ненавижу молиться. Это как бы унижение для меня. Ты просишь о чем-то Всевышнего, которого может быть и не существует.
Ты унижаешься. Стаешь на колени, складываешь руки, просишь прощения и маленький кусочек счастья. Так унизительно и гадко.
Я не молилась с рождения. А тут вдруг... Это было безумно больно, плакать, сжимая руки замочком под одеялом. Плакать и просить Господа о чем-то. Стискивать пальцы на руках так, что аж ногти впивались до синих пятен на коже. И душиться слезами, моля о счастье, понимании, о близких, о какой-то бл*дской оценке по химии. От наименьшего, до личного. От личного, до семейного. От семейного до внутреннего. До тех внутренних осколков, которые, наверное, даже Бог не склеит. Разбилось…
Я не хочу пить на Новый год тост за любовь и представлять его себе. Я не хочу, чтобы он мне снился, и я просыпалась в эйфорическом припадке. Когда днем, на перекуре увижу его, то хочется застрелиться, понимаете?
Да, я помню, как я рассталась с малышом и в истерике кричала: «Разбилось. Разбилось». А потом ночь бормотала, что я не склею уже ничего, как бы ни старалась. Разбилось…
Тогда у меня началась паранойя. Мне казалось, что меня преследует что-то чёрное, страшное и хочет проглотить меня. И имя этому: «Любовь». С каким я остервенением написала это слово вы себе не представляете. Эта бл*дь забрала у меня все радости жизни. Господи…
И только я ее прогнала, разорвала на куски, оставив лишь темные остатки подранной ткани, она вернулась! И теперь я молюсь Всевышнему о том, чтобы она не пришла. Но уже поздно. Я знаю это, на все сто процентов. Я стою на дороге у огромного снежного кома и еще чуть-чуть – раздавит. Сомнет меня, как ненужную бумажку на своем пути. И как я смогу дальше жить с этой тварью? Как, Господи, скажи мне, как?
Я не железная, я же прошу тебя, Господь, сделай что нибудь, убери эту чёрную гадину от меня, или сделай так, чтобы я была счастлива. Чтобы никто не обзывал меня извращенкой, чтобы никто не смеялся надо мной, чтобы меня поняли, в конце то концов!
Я закомплексованное быдло. Я считаю себя уродом, но мама говорит, что так нельзя. Я еще я матерюсь, курю и пью и не хочу меняться ради какой-то чёрной твари. Она же этого и ждет. А я живу. Я ощущаю, что живу. Да, я алкоголичка. Да, я искурилась и у меня зависимость, да, я матерюсь так, что любой охренеет. И я не могу поменяться. Господи, помоги мне поменяться.
И вы конечно скажите все, до последнего, бл*дь, что я конченная истеричка. Е*анутая на всю голову. Что я сопливая идиотка, что пишет про любовь. Но это не любовь. Это тварь. ТВАРЬ! Понимаете? А вы все слепцы, и я такая же, потому что она опять меня сожрала.
Господи, сделай так, чтобы я не влюбилась. Господи, сделай так, чтобы я прочувствовала то, ради чего я живу. Господи, ты же должен быть. Должен быть хоть кто-то, кто подаст руку, и не затушит твою внутреннею свечу. Кто-то, кто будет мчаться сломя голову, чтобы поднять тебя, когда упадешь. Должно же быть что-то в этой жизни.
И я опять унижаюсь, хоть и, наверное, уже ни во что не верю…
Знаешь ли ты, как это, повеситься за тем углом, где должен начаться рай?
Ты унижаешься. Стаешь на колени, складываешь руки, просишь прощения и маленький кусочек счастья. Так унизительно и гадко.
Я не молилась с рождения. А тут вдруг... Это было безумно больно, плакать, сжимая руки замочком под одеялом. Плакать и просить Господа о чем-то. Стискивать пальцы на руках так, что аж ногти впивались до синих пятен на коже. И душиться слезами, моля о счастье, понимании, о близких, о какой-то бл*дской оценке по химии. От наименьшего, до личного. От личного, до семейного. От семейного до внутреннего. До тех внутренних осколков, которые, наверное, даже Бог не склеит. Разбилось…
Я не хочу пить на Новый год тост за любовь и представлять его себе. Я не хочу, чтобы он мне снился, и я просыпалась в эйфорическом припадке. Когда днем, на перекуре увижу его, то хочется застрелиться, понимаете?
Да, я помню, как я рассталась с малышом и в истерике кричала: «Разбилось. Разбилось». А потом ночь бормотала, что я не склею уже ничего, как бы ни старалась. Разбилось…
Тогда у меня началась паранойя. Мне казалось, что меня преследует что-то чёрное, страшное и хочет проглотить меня. И имя этому: «Любовь». С каким я остервенением написала это слово вы себе не представляете. Эта бл*дь забрала у меня все радости жизни. Господи…
И только я ее прогнала, разорвала на куски, оставив лишь темные остатки подранной ткани, она вернулась! И теперь я молюсь Всевышнему о том, чтобы она не пришла. Но уже поздно. Я знаю это, на все сто процентов. Я стою на дороге у огромного снежного кома и еще чуть-чуть – раздавит. Сомнет меня, как ненужную бумажку на своем пути. И как я смогу дальше жить с этой тварью? Как, Господи, скажи мне, как?
Я не железная, я же прошу тебя, Господь, сделай что нибудь, убери эту чёрную гадину от меня, или сделай так, чтобы я была счастлива. Чтобы никто не обзывал меня извращенкой, чтобы никто не смеялся надо мной, чтобы меня поняли, в конце то концов!
Я закомплексованное быдло. Я считаю себя уродом, но мама говорит, что так нельзя. Я еще я матерюсь, курю и пью и не хочу меняться ради какой-то чёрной твари. Она же этого и ждет. А я живу. Я ощущаю, что живу. Да, я алкоголичка. Да, я искурилась и у меня зависимость, да, я матерюсь так, что любой охренеет. И я не могу поменяться. Господи, помоги мне поменяться.
И вы конечно скажите все, до последнего, бл*дь, что я конченная истеричка. Е*анутая на всю голову. Что я сопливая идиотка, что пишет про любовь. Но это не любовь. Это тварь. ТВАРЬ! Понимаете? А вы все слепцы, и я такая же, потому что она опять меня сожрала.
Господи, сделай так, чтобы я не влюбилась. Господи, сделай так, чтобы я прочувствовала то, ради чего я живу. Господи, ты же должен быть. Должен быть хоть кто-то, кто подаст руку, и не затушит твою внутреннею свечу. Кто-то, кто будет мчаться сломя голову, чтобы поднять тебя, когда упадешь. Должно же быть что-то в этой жизни.
И я опять унижаюсь, хоть и, наверное, уже ни во что не верю…
Знаешь ли ты, как это, повеситься за тем углом, где должен начаться рай?